Фрэнк Ллойд Райт. Дом Розенбаумов во Флоренции, Алабама

Вот вопрос, модернист ли Фрэнк Ллойд Райт. С одной стороны — безусловно, да. Его архитектура решительно порывает с традициями, она принципиально «современна». С другой стороны, то, что мы называем архитектурой модернизма, в США называется «интернациональным стилем». А у этого стиля не было врага упорнее, чем Райт. Он полагал, что американская архитектура должна быть современной, но при этом национальной. Точнее, его концепция «органической» архитектуры предполагает, что здание — порождение скорее природного, чем культурного контекста, не нации, а местности. У американцев нет слова, которое обозначало бы их страну как землю: Соединённые Штаты — название государства, а не территории. Райт, когда говорил о родной стране как о природном контексте, которому должна соответствовать архитектура, называл её «Усония», или «Юсония» (Usonia, производное от USA). Поздние дома Райта, построенные в 1940-е и 1950-е гг., часто называют «Usonian houses».

Всего таких домов построено около 60, из них около 20 сохранились. Первым из них считается дом Джекобсов в Мэдисоне, спроектированный в 1936 году и построенный в 1937-м. «Usonian homes» небольшие, их заказчики — люди со средним достатком. У этих домов много общих черт: плоские кровли, краснокирпичные стены. Многие приёмы и детали кочуют из дома в дом.

В них легко угадывается эпоха. Они одноэтажные, низкие, словно прибитые к земле дождём. Их интерьеры — протяжённые пласты пространства. У них не окна в привычном понимании, а разрывы в стенах, положение и размеры которых заданы функцией и контекстом. На город они смотрят зарешеченными щелями под кровлей, через которые просачивается свет, но не взгляд; а стены, обращённые к саду — все из стекла. Внутри — обилие встроенной мебели. Все эти черты, и особенно пропорции комнат, низких и широких, роднит поздние дома Райта с постройками интернационального модернизма середины XX века. У них общий ритм.

Что же, получается, Райт вслух ругал модернистов, а сам втихаря заимствовал у них приёмы? Наоборот, модернисты заимствовали у него. Послевоенный «международный стиль» сложился под огромным влиянием Райта, хоть и не всегда очевидным. Модернистская вилла в Европе была белым кубом из железобетона в два-три этажа. В Америке она превратилась в одноэтажный павильон со стальным каркасом и окнами до пола. Случилось бы это с ней, если бы не Райт, поэт горизонтали, виртуоз естественного освещения и, не будем этого забывать, учитель доброй трети американских архитекторов-модернистов?

Дом Стенли Розенбаума во Флоренции (Флоренс), штат Алабама, Райт спроектировал в 1938 и построил в 1939 году. Этот дом считается шедевром Райта и эталоном «усониевской» архитектуры.

Стенли Розенбаум — профессор местного пединститута (сейчас университет) и отец известного кинокритика Джонатана Розенбаума. Кажется, он построил дом на средства, которые предоставил ему институт. В 1948 году для разросшейся семьи Розенбаумов Райт пристроил к дому новое крыло. С 1978 г. дом в реестре памятников. До 1999 года он был в собственности Милдред, вдовы Стенли Розенбаума. В 1999 г. семья Розенбаумов передала дом городу: здание — в дар, а обстановку — за деньги. К этому времени он сильно обветшал. Особенно сильно пострадали деревянные части, их повредили термиты. Город отреставрировал дом в соответствии с чертежами, предоставленными фондом Райта. Чтобы собрать средства на реставрацию, во Флоренции ввели дополнительный временный 1-процентный налог с продаж. В 2002 г. дом Розенбаумов открылся для публики как музей.

Современный адрес дома — № 601 на Ривервью Драйв. Его первоначальная площадь — 143 кв. м., с пристройкой 1948 г. — 243 кв. м. Его план, как и у ближайшего предшественника, дома Джекобсов в Мэдисоне, первоначально был Г-образный (пристройка его усложнила), с гостиной в одном крыле, спальнями в другом и узлом хозяйственных помещений на стыке. Почти все комнаты имеют собственный выход на улицу. Стены дома — из кирпича и кипариса, перекрытия стальные, пол — бетонная плита, в которую запаяны трубы водного отопления. Деревянные рамы панорамных окон — те же, что в доме Джекобсов. Правда, тут используется один приём, которого в доме Джекобсов нет: стеклянная стена огибает внутренний угол Г-образного здания, позволяя из одного его крыла через двор видеть интерьер другого крыла.

В этом доме Райт, как всегда, использует свой знаменитый приём: каскад кровель, в просветах между которыми расположены ленты верхних окон. Окна прикрыты деревянным резным фризом, и свет проникает в комнату через орнаментальные прорези в нём. Эти фризы есть во всех «усониевских» домах, но для каждого из них архитектор придумывал свой рисунок прорези.

После реставрации здесь осталось много вещей, принадлежавших семье Розенбаумов. Но интерьер выглядит не так, как раньше. Реставраторы привели его в точное соответствие с замыслом архитектора, точное настолько, что, может быть, интерьер даже в 40-е годы так не выглядел. Сейчас в доме много стульев и кресел, дизайнер которых — Райт. На фотографии гостиной, сделанной до реставрации, видно кресло Йенса Рисома с синей обивкой (вероятно, одно из двух, которые и сейчас стоят в гостиной); вдали, в столовой, можно разглядеть фанерные стулья Имзов (вероятно, те самые, которые сейчас стоят в прихожей и спальнях); но ни одного стула Райта в кадре нет. Может быть, до реставрации их никогда и не было тут. Панорамные окна, как в любом обитаемом модернистском здании, были закрыты шторами. Реставраторы их убрали.

Из-за этих перемен интерьер больше не выглядит обжитым. Он приобрёл горделивую холодность шедевра, которая ему очень идёт и которую плохо передаёт любительская съёмка. Я бы с радостью пренебрёг фотографиями туристов и ограничился прекрасной съёмкой Кэрол Хайсмит, выложенной в общий доступ Библиотекой Конгресса, но в неё не попали многие занятные уголки интерьера. Внутренние поверхности дома покрывает богатая и разветвлённая система встроенной мебели, превращая отдельные его части в подобие железнодорожного купе или внутренностей секретера, и разглядывать их — одно удовольствие.